Второй день читая новостные ленты постоянно хочется вскричать: «Доколе!» И потом протяжно и горестно простонать. Ибо нет никаких сил человеческих видеть, как эта угрюмая страна в очередной раз втаптывает в грязь нежные поэтические чувства поэта с прекрасным светлым лицом.
Третью сотню лет можно видеть одно и то же: холодные оловянные глаза верховной власти, словно глаза удава Каа, направляются на трепетное сердце поэта. Потом – рывок! – и вот уже творческая судьба оборвана. А тот, чьи уста рождали прекрасную лирику, судорожно хватает ртом воздух, задыхаясь в кольцах хищника. Которому совершенно безразлична вся тонкая организация психики того, кого он приговорил к смерти.
Сначала Пушкин. Потом Лермонтов. Теперь вот прекрасный поэт конца XX начала XXI века Лёша Улюкаев.
Давайте же в память об очередной жертве хладнорукой российской власти почитаем стихи. Вот, например, это. Краткое, но бьющее ритмом Маяковского (которого довела до смерти тайный агент ЧК Лиля Брик)
Меняю первородство на чечевичную похлёбку
И бабу, у которой я не первый.
Требования к похлёбке: едкая, к бабе — ёбкая
И желательно не полная стерва
С подлинным верно.
Каково, а! Смелость неописуемая! В те дни, когда эти лапотные русские вновь что-то начали лопотать про своё первородство! Вспоминать о каких-то там чахлых, побитых молью победах прошлого. Невдомек сиволапым им, что первородство – не их удел. Но попробуй, скажи об этом прямо!
Стоит ли удивляться, что верные псы режима подкидывают честнейшему человеку пачку денег и тут же ловят его. Якобы, споличным! Да что они понимают, эти коновалы! Разве какие-то жалкие 2 миллиона долларов – это уровень для настоящего поэта! Особенно, для поэта, взлетевшего на министерскую высоту!
Последний раз такое творили сатрапы, хватая и кидая в узилище последнего генерала, игравшего на скрипке: Тухачевского. И плевать, что генерал он был плохой. Плевать на то, что перевороты замышлял. Романтичной душе романтика переворота родственна. Что ж теперь, сажать за это?!
И кто-то может сказать: были и прежде на Руси поэты в высоких чиновных должностях. Припомнят какого-нибудь Тютчева. Того самого, который накарябал на листочке про «Умом Россию не понять».
Нашли с кем сравнивать? Кто был этот ваш Тютчев? Всего лишь дипломатишка! Тайный советник какой-то! Советник, вы понимаете, Карл Ричардович! А Лёша Улюкаев – МИНИСТР! И не какой-то там культуры, а Экономического Развития!
К тому же Тютчев ваш, он со странною любовью относился к этому холодному оловянному государству, под названием Россия. Что категорически невозможно для настоящего поэта. Любому честному человеку со светлым лицом это очевидно.
Вот, например, строки Лёши, которые как нельзя лучше отвечают на глупости Тютчева:
Езжай, мой сын, езжай отсель
На шарике найдёшь теперь
Немало мест, где шаг вперёд
Необязательно пятьсот
Шагов назад, где, говорят,
Не всё всегда наоборот
Где не всегда конвойный взвод
На малых выгонят ребят
Где не всегда затычку в рот
Бывает — правду говорят
Бывает голова вверху
А ниже — ноги
Где в хлеб не сыпали труху
И не смеялись над убогим:
Ха-ха, хе-хе, хи-хи, ху-ху
О боги!
Вот! Каждая строчка – шах! Каждая рифма – мат! Словно каждому ватнику в глотку затолкал со звездой пелотку!
Когда ещё бывало такое в этом угрюмом северном царстве, чтобы её деньгами управлял человек с такими сильными чувствами к ней. Да, эти чувства вовсе не любовь. Ну так и страна эта вовсе не Франция. И даже не Англия. Не Европа даже. За что её любить?
Оцените лучше силу чувства! И искренность его!
Стоит ли теперь удивляться, что зубастые доберманы режима впились в того, чье сердце билось искренней любовью? Ведь им, доберманам, выросшим среди этих холодных широт, от рождения не знающим прекрасного вкуса вин из погребов больших шато, им извечно не люб любой, кто поливает помоями их «Родину»!
Удивляться стоит лишь тому, что этот светлый человек с прекрасным добрым лицом так долго продержался. Спасая от холода и вечной мерзлоты если не людей этой страны, то хотя бы её деньги.
И в завершении хочется сказать: пусть! Пусть скорее свершится неправедный суд! Пусть заколотят поэта в холодном вагоне нестругаными досками крест-накрест. Это будет прекрасный повод для всех небезразличных со светлыми лицами собраться. Собраться у этого поезда. И обернувшись романтичными длинными шарфами (точно такими, как у прекрасной Айсодоры Дункан) молча стоять. Чтобы, когда поезд тронется, увозя романтика экономики к колымским барханам, прокричать слова Пушкина: «Прощай немытая Россия!»
И пусть сегодня победа осталась за властью с оловянными глазами и мечтой о превородстве в голове. Пусть. Главное – трагическая судьба поэта Лёши Улюкаева будет добавлять аромат сладостной печали в каждый бокал теплого глинтвейна, который будут подавать в «Жан-Жаке» ближайшей зимой. Там, где чечевичные похлёбки – едки, а бабы – ёбки. Как и мечтал романтичный министр.
Так можно с приятствием скоротать тягостные дни то того момента, пока не сотрется лыковая проба.